Описание (клик - развернуть/свернуть):
Новый фильм Кристофера Нолана посвящен Дюнкиркской операции – эвакуации морем британских, французских и бельгийских войск, блокированных немцами у города Дюнкирк в 1940 году. История эвакуации солдат - союзников из окруженного немцами французского городка Дюнкирк поначалу кажется типичным голливудским фильмом о войне. Главные герои — англичанин и француз — пытаются попасть на один из кораблей, отправляющихся в Англию. Но эсминцев слишком мало (Черчилль бережет силы, предвидя вторжение фашистов на остров), а гитлеровские самолеты осыпают побережье бомбами. Стрельба, взрывы, крики и нервная музыка Ханса Циммера нагнетают напряжение.

Затаив дыхание, зритель ждет скорого окончания или хотя бы паузы в зубодробительном экшене, после которого по логике должна следовать романтическая история, беседы героев по душам или сцены мирной жизни — просто для контраста. Но режиссер и не думает снижать накал военных страстей: в небе сражаются истребители, корабли один за другим тонут...

Нарастающее ощущение, что «чего-то в супе не хватает», где-то через час экранного времени сменяется пониманием авторской идеи: отказаться от привычных компонентов киноповествования и сосредоточиться на отчаянной попытке спасения. Война, по Нолану, — животный страх и стремление выжить. Всё остальное несущественно.

С нашей стороны события конца мая - начала июня 1940-го кажутся трусливым бегством, для англичан же это счастливое чудо, когда практически все сухопутные войска целой страны могли разом погибнуть, но не погибли. Нолану удалось снять фильм так, чтобы отступление выглядело победой, как о нём и отозвался в 1940 году Уинстон Черчилль в своей речи "Мы будем сражаться на пляжах".

Зрителю вряд ли удастся запомнить имена героев. Немецких солдат и вовсе не видно: враг предельно обезличен. Это противоборство даже не «хороших наших» и «плохих чужих», а просто Человека и Смерти. Причем Нолан не пытается усилить сострадание, очеловечив героев какими-то личными подробностями. Наоборот, заставляет нас переживать за них уже потому, что это живые люди. У персонажей нет предыстории, нет характеров, но зритель все равно переживает за судьбу героев до самого конца. Можно посетовать, что персонажи в фильме не прописаны, что у талантливых Марка Райлэнса и Киллиана Мерфи так мало материала для работы, что Том Харди, наконец, большую часть фильма прячет лицо под кислородной маской, словно Бэйн из другого фильма Нолана. Но про всё это во время просмотра думаешь в последнюю очередь.

Кажется, «Дюнкирк» снят вопреки всем драматургическим законам. Здесь даже явной кульминации нет, поскольку кульминационным можно считать практически каждый момент. Да и диалоги, надо полагать, уместились бы на одной странице — за исключением пары пафосных сентенций в течение двухчасовой ленты персонажи выкрикивают лишь простейшие фразы, связанные с процессом эвакуации.

Но вот парадокс: все недостатки «Дюнкирка» можно расценить одновременно и как его достоинства. И главное из них — попытка сделать нечто отличное от того, к чему мы привыкли в военном кино, показать войну не как увлекательную историю, а как патовую ситуацию: ад на земле, воде и в небе. И в конечном счете впечатляет именно эта идея, а не то, как фильм снят и сыгран.

Впрочем, за то, как кино снято, оно заслуживает отдельной похвалы. Меняющиеся местами небесная и водяная гладь, наплывающая откуда-то сбоку палуба тонущего судна, захватывающий дух простор и вызывающие клаустрофобию трюмы – работа оператора Хойте Ван Хойтекма («Впусти меня», «Шпион, выйди вон!») действительно завораживает. Режиссер постарался свести CGI к минимуму, снимая настоящие самолеты и корабли, в том числе и те, которые помогали при реальной Дюнкиркской операции, и из-за этого фильм смотрится максимально реалистично.

Как и полагается большому художнику, Нолан готов поставить на карту свою репутацию сверхприбыльного режиссера ради дерзкого кинематографического эксперимента. Хотя, кто знает, может, и на этот раз он выйдет победителем по всем фронтам.

Интересные факты:

Первый фильм Кристофера Нолана, снятый на основе исторических событий. До сих пор он снимал исключительно по оригинальным сценариям, делал ремейки и экранизации романов и комиксов.

После драмы Пола Томаса Андерсона «Мастер» (2012) и вестерна Квентина Тарантино «Омерзительная восьмёрка» (2015), «Дюнкирк» — третий крупный кинематографический проект десятилетия, снятый в основном на 70 мм плёнку и демонстрированный в этом же формате.

Пока съёмки проходили на искусственном пресном озере Эйсселмер в центральной части Нидерландов, актёры и съёмочная группа проживали в Урке, это посёлок и община в провинции Флеволанд.

Третий фильм Кристофера Нолана, сценарий к которому он написал сам, после картин «Преследование» (1999) и «Начало» (2010).

Во избежание использования компьютерной графики отдел реквизита заготовил картонные контуры солдат и машин, которые помещались как можно дальше от камеры, но прекрасно усиливали впечатление огромных размеров попавших в западню войск союзников.

За работу над фильмом Кристофер Нолан получил $20 миллионов плюс 20% от сборов. Это самая значительная сумма, выплаченная когда-либо режиссёру. Первым такую сумму получил Питер Джексон за фильм «Кинг Конг» (2005).

Кинематографический дебют Гарри Стайлса из бой-бэнда One Direction.

На съёмочной площадке постоянно дежурил телохранитель Гарри Стайлса, чтобы, если понадобится, ограждать его от поклонниц.

В фильме «Дюнкирк» с Кристофером Ноланом снова работали Ханс Циммер (композитор), Хойте ван Хойтема (оператор), Нэйтан Краули (художник-постановщик), Джон Папсидера (ассистент, ведающий подбором актёрского состава), а также актёры Том Харди и Киллиан Мёрфи. Многие члены съёмочной группы непрерывно работали с Ноланом ещё с трилогии «Тёмный рыцарь» (2005, 2008, 2012), а Хойтема — с фильма «Интерстеллар» (2014).

Диалоги в фильме сведены к минимуму. Готовясь к съёмкам, Кристофер Нолан пересмотрел массу немых фильмов, чтобы понять, как классики кинематографа показывали массовые сцены, — в частности, «Алчность» (1924) Эриха фон Штрогейма, «Нетерпимость» (1916) Дэвида Уорка Гриффита и «Восход солнца» (1927) Фридриха Вильгельма Мурнау.

Стремясь достичь как можно большей достоверности, Кристофер Нолан устанавливал камеры на кабины и крылья истребителей и отправлял операторов в воду вместе с актёрами.

В съёмках принимали участие почти 6000 статистов.

В роли истребителя Spitfire выступил советский спортивно-тренировочный двухместный самолёт «Як-52». Его модифицировали таким образом, чтобы актёр и пилот могли меняться местами в зависимости от того, какой эпизод снимается.

Вместо настоящих пикирующих бомбардировщиков Junkers Ju 87 и бомбардировщика Heinkel He 111 использовались их радиоуправляемые модели, как и для других самолетов в сценах их падения / приводнения.

Первый блокбастер Кристофера Нолана, снятый на сумму менее 100 миллионов долларов. По словам продюсера Эммы Томас, они намеренно ограничили себя в бюджете, понимая экспериментальную природу сценария фильма, который почти полностью состоял из одного действия и в котором было очень мало реплик у персонажей.

Кристофер Нолан решил использовать в сцене морского боя настоящие эсминцы, а не прибегать к компьютерной графике.

В эпизоде эвакуации 333000 солдат союзных армий использовали 1500 статистов, подъёмный кран и огнемёт.

В некоторых сценах фильма на заднем плане видны две сохранившиеся с тех врёмен рыболовные шхуны — UK12 и UK114. В данном случае буквы означают не Великобританию, как можно себе представить. Это голландский буквенный код, обозначающий Урк, посёлок, рядом с которым проходили съёмки.

Прототипом героя Марка Райлэнса (капитана яхты), по всей видимости, был Чарльз Лайтоллер (1874-1952), наиболее известный как второй помощник капитана «Титаника». Во время операции «Динамо» Лайтоллер вместе с сыном и юнгой вышел в Дюнкерк на своей яхте и вывез оттуда 130 человек. Один из пяти детей Лайтоллера так же был летчиком, он погиб в первый день войны, у старшего сына персонажа Райлэнса схожая судьба.

Для съёмки сцен воздушного боя в кабину одного из трёх снимавшихся в картине самолётов «Спитфайр» была установлена камера IMAX, что было непросто, учитывая её вес и габариты.

Описание (клик - развернуть/свернуть):
1957 год. Советский разведчик Рудольф Иванович Абель раскрыт и арестован американскими спецслужбами в Нью-Йорке по обвинению в шпионаже. От электрического стула невысокого мужчину с непроницаемым лицом отделяет лишь показательный процесс — чистая формальность, спектакль о самом справедливом суде в мире. Защищать Абеля доверено Джеймсу Доновану — бруклинскому адвокату с ирландскими корнями и обостренной добросовестностью. В итоге процесс затянется на пять лет, Абель вернется в СССР, а Донован будет награжден президентом Джоном Кеннеди за неоценимое участие в переговорах по обмену шпионами.

Комнату тюремных свиданий густо заливает молочный свет, проникающий сквозь огромное, во всю стену, матовое стекло. Кажется, что советский шпион Рудольф Абель и его американский адвокат Джеймс Донован беседуют не в Нью-Йорке 1957 г., а в междумирье, лимбе, после жизни. Это подчеркивает абсолютную нездешность, неотмирность Абеля, каким играет его Марк Райленс. На вопрос адвоката «Вы не волнуетесь?» этот немолодой, очень спокойный человек с твердым взглядом и мягкой улыбкой отвечает встречным вопросом: «А это поможет?»

В фильме Спилберга Донован (Том Хэнкс) восхищается Абелем, которого ненавидит вся Америка, охваченная страхом ядерной войны. Даже маленький сын адвоката, под впечатлением от школьных политинформаций готовящий план спасения на случай бомбардировки, спрашивает, почему папа защищает врага. Но Донован защищает не врага, а человека. И закон: адвоката принципиально не интересует, действительно ли Абель – шпион, он стремится обеспечить своему клиенту гарантированное конституцией право на защиту. И делает это не формально, а по совести, изумляя юристов, ЦРУшников и даже собственную семью.

Стивен Спилберг, один из главных гуманистов современного Голливуда, тоже защищает человека. Центральный идеологический конфликт «Шпионского моста» – частное против государственного. Не случайно в фильме постоянно подчеркивается, что на важнейшую миссию – договариваться об обмене Абеля на американского летчика-шпиона Пауэрса – Донован отправляется как частное лицо. Конечно, он представляет государственные интересы США. Конечно, за спиной у него агенты ЦРУ. Но все риски Донована – личные и все решения – тоже за ним. На территории Восточного Берлина, где ведутся переговоры, никто не гарантирует герою Хэнкса безопасности. Местная шпана снимает с американца дорогое пальто в первый же визит по ту сторону только что построенной стены. А если Донована арестуют, Соединенные Штаты будут ни при чем.

Спилбергу важно рассказать историю о том, что, когда бессильны договориться между собой супердержавы (СССР официально не признает Абеля своим разведчиком), положение спасают люди. Не ради государств, а ради других, совершенно конкретных людей – и выше этого принципа не могут стоять никакие политические амбиции и цели. Человеческая жизнь, свобода и достоинство важнее любых государственных интересов, а значит, государственные интересы и должны состоять прежде всего в защите этих ценностей. В этом смысле «Шпионский мост» – очень декларативное, совершенно прямое кино.

На этом с пафосом можно закончить и перейти к деталям: в «Шпионском мосте» прямолинейность политического и нравственного посыла прекрасно сочетается с виртуозно выстроенной интригой и легкой, но хорошо заметной иронией, которой совсем не ждешь при такой-то серьезности темы. Возможно, за иронию в ответе соавторы сценария Итан и Джоэл Коэны (их сотрудничество со Спилбергом само по себе историческое событие). Но комизм «Шпионского моста» не столько драматургический, сколько игровой, местами совершенно театральный. Сцена встречи Донована с фиктивными родственниками Абеля в советском посольстве в Берлине поставлена как чистый водевиль: ряженые русские сначала безобразно кривляются, изображая попеременно то радость, то горе горькое, а потом выходят из кабинета строем, практически маршируя. Это вовсе не значит, что Спилберг высмеивает именно русских. Более или менее шаржированы почти все представители репрессивных машин – от агентов ЦРУ и офицеров КГБ в ранге посла до генпрокурора Германской Демократической Республики (длинные названия государственных новообразований коммунистического блока специально произносятся целиком, и герой Хэнкса регулярно шутит по этому поводу).

«Шпионский мост» - виртуознейшее кино с потрясающей операторской работой, массовкой, декорациями, костюмами и музыкой, но прежде всего это мощный гуманистический манифест о том, что гражданство и даже профессия значения не имеют. Важна только человеческая жизнь, только достоинство, только верность себе. Перед этим пасует любой государственный интерес.

Фактические подробности истории воспроизводятся настолько пунктуально, насколько позволяет задача сохранить цельность интриги. Один из важных моментов связан как раз с активностью восточногерманской «Штази»: чтобы показать самостоятельность политики ГДР, немцы тоже ловят американского «шпиона» – совсем уже случайного студента Фредерика Прайора, которому пришла в голову неудачная идея изучать коммунистическую экономику в Берлине в разгар холодной войны. Узнав о нем, Донован повышает ставку, настаивая на двойном обмене: Абеля на Пауэрса и студента, на которого цэрэушным кураторам операции наплевать. А Доновану – Хэнксу наплевать на приказы из ЦРУ. Так снова подчеркивается главная тема: маленький человек важнее большой политики.

А теперь надо вернуться к началу, к свету и цвету, к искусству кино. Занимаясь постановкой исторических фильмов, Спилберг стилизует их под кинематограф эпохи, в которой разворачивается действие, и «Шпионский мост», превосходно снятый оператором Янушем Камински, не исключение. Изображение четкое, но чуть пожухлое, вылинявшее, словно после стирки. Документ эпохи для Спилберга – прежде всего кино. Например, зимний Берлин, по которому идет без пальто простуженный Донован, потому что на этой войне – холодно.

А с деталями можно играть. Рудольф Абель был художником, поэтому в фильме он в знак благодарности пишет портрет Донована, хотя на самом деле оставил портрет Кеннеди. А когда герои проходят мимо берлинского кинотеатра, над входом в который написано Spartacus, хочется проверить дату немецкой премьеры знаменитого пеплума Стэнли Кубрика. Декабрь 1960-го – в ФРГ, март 1966-го – в ГДР. Значит, в этот момент фильма мы точно в Западном Берлине. Но не совсем в том времени: обмен Абеля на Пауэрса на Глиникском мосту был в 1962-м. Однако важны не даты, а суть: в частности, слова, которые произносит герой Тома Хэнкса, защищая Рудольфа Абеля, – те самые, что когда-то говорил в Верховном суде США Джеймс Донован.

В одном из эпизодов Донован объясняет агенту ЦРУ Хоффману, что их — ирландца и немца — делает американцами единый закон, конституция США. И если в первой половине еще может показаться, что режиссер снял «Шпионский мост» о том, как правильно быть американцем, то ближе к финалу становится очевидно, что речь идет скорее о некотором своде законов, позволяющем нам называться людьми. И это соображение делает новый фильм Спилберга по-настоящему выдающимся. Не просто ценное напоминание в контексте новой «холодной войны», но и информация к размышлению на всю оставшуюся жизнь.

Интересные факты:

В фильме Абель говорит с акцентом, который кажется не вполне уместным. В действительности он родился в русской семье в городе Ньюкасл-апон-Тайн в Великобритании и несколько лет посещал школу в Шотландии. Юношей Абель вернулся в Москву, но до конца своих дней говорил по-английски с заметным акцентом.

К тому времени как Восточная Германия возвела стену, контроль правительства и служб правопорядка над населением был уже полным. О том, что кто-то мог ходить вдоль стены в поисках лазейки на ту сторону, не могло быть и речи.

В одном эпизоде показано строительство в Восточном Берлине знаменитой стены. По сюжету, стоит зима. На самом деле стену возвели чуть ли не за одну ночь в августе 1961 года.

Как заявил Стивен Спилберг на пресс-конференции, посвящённой выходу фильма в свет, Грегори Пек изъявил желание сняться в фильме ещё в 1965 году. Роль Абеля должен был играть Алек Гиннесс, Пек должен был сыграть Донована, а автором сценария был выбран Стирлинг Силифант. Однако компания MGM идею фильма отвергла. Шёл 1965 год, «холодная война» была в самом разгаре. Мир только что оправился от вооружённого конфликта в Заливе Свиней и кубинского ядерного кризиса, и в MGM посчитали, что сейчас не время лезть в политику.

Согласно заявлению Тома Хэнкса на пресс-конференции, речь Донована в фильме на заседании Верховного Суда точь-в-точь повторяла слова, в действительности сказанные в защиту Абеля в Верховном Суде много лет назад.

В начале фильма Рудольф Абель пишет автопортрет, и эта сцена явно навеяна «Тройным автопортретом» Нормана Роквелла. Стивен Спилберг и Джордж Лукас являются давними поклонниками художника и коллекционируют его работы.

Фильм изображает Фрэнсиса Гэри Пауэрса действующим военнослужащим ВВС США в звании лейтенанта. На самом деле Пауэрс в 1956 году уволился из армии в капитанском звании. После этого он уже в роли гражданского лица стал участником программы ЦРУ «U-2» и продолжал работать на это ведомство вплоть до 1 мая 1960 года, когда его самолёт сбили над территорией Советского Союза.

В фильме показано, что советский разведчик Рудольф Абель получает от своих кураторов из КГБ шифровки, спрятанные в десятицентовые монетки. Впервые ФБР обратило на Абеля внимание в 1953 году, когда один из советских агентов по ошибке расплатился такой монеткой при покупке газеты. Разносчику газет монетка показалась подозрительно лёгкой. Он бросил её на асфальт, и монетка развалилась на две части, а из неё выпала микроплёнка.

Шифровальщики ФБР безуспешно бились над шифром вплоть до 1957 года, когда на Запад из СССР бежал Рейно Хейханен с ключом к шифру. Он же и выдал американцам Абеля. Эпизод с пустой монеткой обыгрывается в фильме «История агента ФБР» (1959) с Джеймсом Стюартом в главной роли.

Джеймс Б. Донован, адвокат, специализирующийся на делах о страховке, берётся защищать Абеля, подозреваемого в шпионаже, что явно выходит за рамки его обычной практики и от чего он чувствует себя не в своей тарелке. В фильме об этом не сказано ни слова, однако в действительности Донован когда-то работал в Управлении стратегических служб. Созданное Франклином Рузвельтом и Уильямом Джозефом Донованом в годы Второй мировой войны, УСС стало предшественником Центрального разведывательного управления США. Таким образом, не может быть никаких сомнений в том, что Донован был хорошо известен в разведывательном сообществе и имел там обширные связи.

Отец Спилберга, инженер по профессии, какое-то время в разгар «холодной войны» провёл в Советском Союзе в рамках программы обмена. Это произошло вскоре после того, как был сбит самолёт-шпион Пауэрса, когда отношения между США и СССР сводились к взаимным подозрениям и страху. Отец Спилберга впоследствии вспоминал, как жители СССР выстраивались в очередь, чтобы взглянуть на обломки самолёта Пауэрса. При виде американских инженеров некоторые из них говорили: «Смотрите, что вытворяет ваша страна». Это служило прекрасной иллюстрацией тех чувств, которые народы двух стран испытывали друг к другу.

Съёмки фильма «Шпионский мост» начались в сентябре 2014 года и длились 12 недель. Съёмки проходили в Нью-Йорке, а также в Германии и Польше, в тех самых местах, где и происходили положенные в основу фильма события. Обмен Паэурса на Абеля снимали в Берлине, где он и произошёл много лет назад. Берлин 1961 года снимали в польском Вроцлаве. Этот город походит на Берлин середины 20-го века больше, чем даже сам Берлин.

Сначала фотографам возле зала суда было велено убирать использованные фотовспышки в карманы. Один из актёров массовки оказался членом Нью-Йоркской ассоциации фотокорреспондентов. Он и сообщил продюсеру и ассистенту режиссёра Адаму Сомнеру, что фотографы в те годы просто бросали использованные фотовспышки на пол. Так и было сделано. После нескольких дублей Стивен Спилберг распорядился изменить угол камеры и снять пол, буквально заваленный отработанными фотовспышками.

Последние кадры фильма, где происходит обмен Рудольфа Абеля на Фрэнсиса Гэри Пауэрса, снимали на Глиникском мосту в Берлине. Именно там в 1962 году и произошёл обмен Абеля на Пауэрса. Обмен многих других советских и американских разведчиков в годы «холодной войны» происходил как раз на этом мосту, за что в прессе его окрестили «шпионским».

По окончании фильма зритель узнаёт из титров, что Донован сыграл важную роль в переговорах, последовавших за инцидентом в Заливе Свиней, случившимся вскоре после описываемых в фильме событий. К Доновану обратились с просьбой провести переговоры об освобождении кубинцев и американцев, взятых в плен во время неудавшегося вторжения на Кубу в 1961 году. За несколько поездок на остров Донован завоевал доверие лидера кубинской революции Фиделя Кастро. Его усилиями были в конце концов освобождены свыше 1100 человек, участвовавших во вторжении, и 8500 политических заключённых.

На кадрах, предшествующих взлёту U-2, видно, как от его правого крыла отходит вспомогательная стойка шасси. U-2 был специально сделан предельно лёгким, чтобы увеличить его дальность и повысить потолок полёта. Отсоединение вспомогательных стоек шасси было необходимо, чтобы снизить вес самолёта. При посадке лётчик сажал самолёт на носовую и хвостовую стойки одновременно и балансировал рулями крена до полной потери скорости. Самолёт ложился на консоль крыла, концовка которого представляла собой небольшой титановый полоз — т. н. «лыжу».

Когда U-2 Паэурса падает, слышен звук пропеллера, тогда как U-2 был реактивным самолётом.

В сценах суда, который происходит в 1957 году, рядом с местом судьи установлены флаги США, но эту практику ввели только в 1960 году. В те годы США включали в себя только 48 штатов, но на флагах 50 звёздочек.

В одном из эпизодов фильма выключают телевизор, и картинка на экране пропадает мгновенно. В действительности же при выключении телевизоров той эпохи картинка сжималась в белую точку, которая оставалась на экране ещё несколько минут.

У входа в подземку в начале фильма показан зелёный шар. Цветные шары начали устанавливать только в 1982 году. Шар зелёного цвета обозначал, что станция работает круглосуточно, красного — что она в определённые часы закрыта. До 1982 года все шары без исключения были белыми. Эту же самую ошибку Хэнкс и Спилберг сделали в другом своём совместном проекте — в детективной трагикомедии «Поймай меня, если сможешь».

Донован звонит жене из телефонной будки в Западном Берлине. Он опускает в монетоприёмник несколько монет, и сразу устанавливается соединение. И то, и другое в 1960-е годы было невозможно. Установление соединения занимало несколько часов, а стоимость звонка из США в Европу была 10 долларов за 3 минуты. Звонки из Европы в США были, по-видимому, ещё дороже.

Когда Донован едет в подземке, на крышах проносящихся мимо домов можно увидеть спутниковые антенны.

Доновану предложили в Восточной Германии выпить и дали бутылку с алюминиевой крышечкой на резьбе. В 1960 году такие бутылки закрывались пробками.