Описание (клик - развернуть/свернуть):
Америка, 30-е годы прошлого века — плодородная почва для мафиозных историй. Гангстеры, эти благородно-безжалостные щеголи, ночующие с огнестрельным оружием под подушкой, на любую грязную работу они выходили аккуратно выбритыми, в начищенных до блеска ботинках и в шляпе. Они и тогда жили по понятиям, только называли их этикой. Они получали больше, чем полицейские, ездили на лучших автомобилях, любили самых красивых женщин. Их начальник — де-факто главная шишка в городе. А мэр и шериф краснеют у него на приеме как нашкодившие школьники в кабинете директора. Но, несмотря на романтизм их существования, жизнь их подобна крысиной возне. Это вечная борьба за лучший кусок из помойки. Их ухарская удаль оказывается напускной, — стоит их прижать ногтем к стене. А если проделать в них дырочку девятиграммовым кусочком свинца, то из них вытекает та же красная жижа, что из обычных смертных. Да что там свинец! Нежные женские пальчики могут слепить из самого крутого из них что угодно. Это и случилось с боссом ирландской мафии Лео. Он потерял голову от темноглазой красавицы-еврейки. Ее любимый брат же, нарушив воровскую этику, насолил итальянскому крестному отцу. В городке назревает ирландо-итальянская война, в которой не будет победителей. Чтобы она не разгорелась, Лео надо оттолкнуть от себя пригретую на груди змею вместе с ее семейством. Чего он не желает делать.

В таких ситуациях и нужны люди, подобные Тому Рейгану, серому кардиналу при легкомысленном правителе. Человек гроссмейстерского ума, он задумывает гениальную комбинацию с жертвой ферзя и всех остальных фигур. Если противник будет делать правильные ходы, то не проиграет. Значит надо заставить его ошибиться... Том Рейган презирает женщин, не любит детей. Игровой азарт толкает его в долговую яму. Непочтительность его со всеми без исключения доходит до цинизма. Он бы возненавидел себя, если бы из его уст ненароком вырвались слова «честь», «долг». Но эти понятия в его крови. Все, кому не лень, будут его бить и руками, и ногами, и, даже, дамскими сумочками. Его будут душить, спускать с лестницы, приставлять пистолет к голове, испытывать на прочность на перекрестке Миллера. Это типичный герой Хэмфри Богарта — негодяй с золотым сердцем.

Коэны из тридцатых годов позаимствовали не только восхитительную ретро-атмосферу и популярный типаж главного героя, но и принятый в тогдашнем Голливуде стиль диалога — отточенного, скорострельного. Только у черно-белого нуара того времени не в правилах было развлекать зрителя еще и визуальными эффектами. Коэны идут дальше. В перерывах между обменом бандитскими любезностями, за которым едва поспевает внимание, нам предлагают не торопясь насладиться очаровательными безмолвными кадрами. Дымом из половых щелей под оперную арию, развевающимися занавесками, осенним лесом. Даже в жестоких сценах — мордобое и убийствах — можно наблюдать неописуемую грацию.

Первые два фильма братьев Коэнов при всех их достоинствах можно отнести к пробе пера. В третьем, в «Перекрестке Миллера», они нащупали себя. Ненавязчивый грубоватый черный юмор, избегание сентиментальности, чрезмерная для рядового потребителя американской кинопродукции запутанность сюжета, легли в основу их фирменного стиля. Нелепые толстяки, одной своей внешностью вызывающие улыбку, играют роли главных клоунов в их фильмах. Бесстрастную, холодную манеру повествования они обычно только в самом конце картины разбавляют капелькой легкой морали, высокопарной грусти или доброй иронии. А хитроумное сплетение событий, которое наиболее ярко проявится в «Большом Лебовском», не отпугивает, а взывает к повторным просмотрам.

Какие бы ярлыки ни привешивали к их лентам — гангстерская драма, мистическая, романтическая или черная комедия, триллер, мюзикл или вестерн, они, эти ярлыки, бессмысленны. Только избранные режиссеры могут похвастаться изобретением собственного жанра. Братья Коэны в их числе.

Самый распространенный эпитет, который прибавляют к их имени — «великолепные». Они многое на съемочной площадке делают сами. А те, кто им помогает, от оператора и актеров до осветителя и реквизитора, как будто заражаются их великолепием. Оператор Барри Зонненфельд вскоре после окончания работы над этой лентой отойдет от кинокамеры, повернет бейсболку козырьком вперед, возьмет в руки рупор, усядется в кресло с надписью «director» на спинке и за шесть лет выдаст пять хитовых картин. Сменивший его Роджер Дикинс окажется не менее восприимчивым к вирусу братьев. Гэбриел Бирн навсегда останется Томом Рейганом, какие бы замечательные роли еще ни сыграл. Гэбриэл Бирн здесь неподражаем. Смена тончайших нюансов внутреннего состояния его героя от ехидной ухмылки все просчитавшего шахматиста, наперед знающего исход партии, до тупой физиономии нашкодившего школьника, искренне не понимающего, за что его сейчас будут бить старшеклассники.

Такое глубокое погружение в тему бандитских 30-х годов американской истории вряд ли удалось кому-то лучше. Дымок сигары, лакированная штиблета из-под брючины, заколка под галстуком, прическа «каре» и шелковая комбинация, бляха на мундире продажного копа, стакан виски со льдом и тирада жены босса-макаронника… Вот, в который раз мы видим персонажа Гэбриэла Бирна на фоне закрывающейся двери кабинета босса. Как отбивка очередного абзаца. Вот, в который раз приоткрывается дверь в будуар его роковой страсти, за которой в который раз оказывается его холостяцкая берлога. Как многоточие между. А бежевые занавески в который раз с легкостью переносят нас из одного интерьера в другой. Как перенос на следующую строку. А проходной кадр с шаловливым мальчуганом вырастает до размеров гангстерских разборок вокруг парика убитого. И выстрелы как восклицательные знаки. И как точка в конце каждого предложения — неизменная гангстерская шляпа.

Сон с улетающей шляпой в самом начале фильма на фоне проплывающих ветвей деревьев — совершенно самостоятельный, законченный и глубокий образ-шедевр! Ничто не дает нам усомниться, что мы с головой окунулись во времена «сухого закона».
И мы безоговорочно капитулируем перед талантом авторов, поднимая руки: «Верим, верим!»

Интересные факты:

В названии фильма скрыта целая вереница образов и смыслов. Перекресток Миллера — крест, бандитская «стрелка», последнее пристанище менее удачливых подельников, место переплетения тропок и судеб.

Момент, когда Том зажигает спичку об жетон шефа полиции, является аллюзией на фильм «Лицо со шрамом» (1932).

Эпизодическую роль в фильме сыграл известный режиссер Сэм Рэйми, давний друг братьев Джоэла и Итана Коэнов. Также эпизодическую роль секретарши мэра (в титрах не упомянута) в фильме сыграла жена Джоэла Коэна Фрэнсис МакДорманд, снявшаяся во многих фильмах Коэнов.

Из просмотра довольно сложно понять — в каком именно городе по сценарию происходит действие фильма. Название газеты, вывеска клуба (Shenandoah club) и т. п. мало проясняют ситуацию. Фактически же съемки производились в Новом Орлеане, в котором Джоэл и Итан Коэны нашли целые кварталы, сохранившие архитектуру образца 1929 года.

Ниагарский водопад, куда Том саркастически предлагает отправиться Верне, прихватив с собой Берни, в начале ХХ-го века являлся традиционным местом американцев для свадебного путешествия.

В эпизоде, где Том входит в женскую комнату, всех дам (кроме Верны) сыграли переодетые в женскую одежду мужчины, в том числе Альберт Финни (Лео).

В 20 серии 1 сезона сериала «Американский папаша» пародируется сцена из фильма «Перекресток Миллера» (сцена в лесу, где Берни умоляет Тома пощадить его, в мультесериале — Роджер умоляет о пощаде Стэна).