Описание (клик - развернуть/свернуть):
В конце концов, можно было бы и остановиться. После оскаровской «Малышки на миллион», после уникальной дилогии об Иводзиме, после менее удачной, но все равно занятной и кондиционной «Подмены», где Анджелина Джоли предстает в макияже "кокаиновый шик". После того как тебе стукнуло 78, и ты уже не раз намекал, что готов к уходу в длительный творческий отпуск. Но нет — одинокий ковбой Клинт Иствуд не сдается: он снова выходит на большую дорогу и снимает потрясающее кино, в котором играет главную роль.

Уолт Ковальски, еще полвека назад на корейской войне отстреливавший все, что движется, по-современному выражаясь, неполиткорректен и не чужд ксенофобии. А говоря по-старому, он просто закоренелый расист. Всю жизнь проработал на конвейере автомобильного завода в Детройте, и в гараже стоит его гордость — собственноручно собранный Гран Торино 1972 года. Его жена умерла, своих взрослых сыновей он презирает за то, что они заняты "узаконенным воровством" — торговлей, к тому же они, позорники, продают японские машины. Он сидит с банкой пива, сигаретой и верной собакой на крыльце своего дома под американским флагом и с отвращением смотрит, как его, словно армия противника, все более плотно окружают иммигранты всех мастей. Даже его врач Фельдман ушел на пенсию, вместо него пациентов принимает доктор Чу. Иммигранты сбиваются в банды, имеют наглость устраивать разборки прямо на его газоне, а в один прекрасный день группа узкоглазых отморозков подговаривает робкого мальчишку Тао увести из гаража угрюмого соседа Гран Торино.

Тао — потомок беженцев из Лаоса — неожиданно входит в жизнь Уолта, и старик становится его покровителем, хотя при этом и называет пренебрежительно "zipperhead" (одно из многочисленных сленговых словечек, обозначающих лиц азиатской национальности). Так вот, именно этому смертельно больному герою, не верящему ни в бога, ни в черта, предстоит, словно в волшебной сказке, переродиться и стать защитником чужого ему парня, которому он отдаст все, что у него есть — свою жизнь и свою машину.

Поздние фильмы Иствуда в пересказе неизменно кажутся то бесстыдной мелодрамой, то военной агиткой, то соцреалистической чепухой — пока не посмотришь, все равно не поверишь, во что превращается у него история про парализованную боксершу или подвиг американских солдат на японском острове. Иствуд — последний, возможно, режиссер в мире, которому классические американские жанры подвластны в чистом, без копившихся десятилетиями наслоений, виде. Он все равно ревизионист, конечно, но ревизионист с позиций уникального опыта, а не запоздалого осмысления. Иствуд и снимает в некотором смысле то бесстыдную мелодраму, то соцреалистическую чепуху — но мы должны придумывать или вспоминать для них другие, особые формулировки просто потому, что больше так уже не снимает никто.

Любые определения будут звучать слишком громоздко для такого простого, выдохнутого, словно сигаретный дым, фильма, как «Гран Торино». Ну да, наверное, он про столкновение культур, про невинность и опыт, про груз прошлого и освобождение от него. Или скорее про достоинство. Очень часто в своих фильмах Клинт Иствуд затрагивает тему рассовых и социальных конфликтов в США, а также поднимает классический вопрос взаимоотношений разных поколений друг с другом. Что делать человеку, на старости лет ставшему никому не нужным? Как пережить смерть единственного по-настоящему близкого человека? Возможна ли в принципе дружба людей совершенно разных культур, возраста и воспитания? И может ли истерзанная душа пожилого ветерана, отвергнутого собственной семьёй, обрести долгожданный мир и покой? Именно об этом и повествует «Гран Тонино».

Самое главное достоинство фильма — это его искренность. И дело не только в неподдельной актёрской игре практически всех персонажей (часть из которых, к слову, сыграны не профессиональными актёрами, благодаря чему эмоции на экране — подлинные). Режиссёр показал самую что ни на есть жизненную историю, лишённую всякого пафоса, политкорректности и прочих раздражающих в американских фильмах вещей. Повествование задевает до глубины души, внутренняя метаморфоза грубоватого старика, постепенно проникающегося симпатией к некогда ненавидимым им людьми и их культуре, вызывает бурю эмоций — от простого сопереживания до слёз в самом конце.

Самое существенное в фильме – экзистенциальный душевный опыт старого человека, передаваемый Иствудом во всеоружии своего актерского мастерства, включающего актерские приспособления и даже штампы, составляющие неотъемлемую часть его индивидуальной истории и истории американского кино. За тем, как он роняет слова, ходит, пьет пиво, стрижет газон, держит инструменты и держится на людях следить не менее интересно, чем за сюжетными перипетиями. Решение сыграть в фильме главную роль было вызвано именно тем, что ничья физиономия, кроме собственной, никак не могла бы стать лицом такого героя. Естественным образом это лицо и становится основным наполнением кадра, а доминирующим звуком — издаваемый им рык и хрип. Штука в том, что в этом почти гротескном сочетании сосредоточено столько красоты и в то же время напряжения, что удавится любой Майкл Бэй.

«Гран Торино» — про Клинта Иствуда. Про его лицо — и в этом смысле он ничем не отличается от какой-нибудь мелодрамы со Скарлетт Йоханссон. На Йоханссон хочется смотреть, потому что она молодая, нежная и у нее пухлые губы. На Иствуда — потому что он старый, красивый, морщинистый, умный, добрый и сильный. Его пластика. Его стариковские рубашки. Какие удивительные рожи он корчит. Как он бормочет, как кряхтит и как рычит (а как он тут рычит!). Как плюется. Как удивленно поднимает брови. Как изображает пальцами пистолет. Как тащит стулья. Как движущаяся камера на долю секунды почтительно замирает, когда он впервые попадает в кадр.

Именно на этом строился классический Голливуд, именно это впоследствии ушло, и именно это каким-то чудом сохраняет 78-летний Иствуд. Найти удивительное лицо и подобрать к нему идеальные ракурсы, заставить все прочее, любую ерунду подчиниться его масштабу. Это называли харизмой, «присутствием», star power и еще по-всякому. Актер, на финальный выход которого можно поставить свет сколь угодно монументально, — и это не будет выглядеть дурной цитатой. Иствуд вытягивает — да что там, толкает одним пальцем — никчемный сюжет про перевоспитание старого хрена. Одновременно исключительно лицевыми мышцами он превращает его в поминальную службу по изменившейся — необязательно к худшему — Америке и по достойной жизни, которая рано или поздно заканчивается. И в то же время — и в такой же степени — это фильм про то, как чинить стиральную машину. Точнее, про то, как Клинт Иствуд чинит стиральную машину.

Интересные факты:

Как и его герой в «Гран Торино», Клинт Иствуд тоже является ветераном Корейской войны.

В фильме снялся младший сын Клинта Иствуда — Скотт Иствуд. А музыку к фильму написал старший сын режиссера — Кайл Иствуд.

Ник Шенк работал на автомобильном заводе и именно там познакомился с диаспорой хмонгов. Трагическая судьба этого народа вдохновила его написать сценарий.

Иствуд хотел, чтобы в фильме снимались хмонги, и директор по кастингу обратился к их организациям, чтобы набрать массовку. Самые большие диаспоры хмонгов на территории США находятся в Детройте, Фресно и Сент-Поле.

По сценарию действие происходит в северо-восточном пригороде Миннеаполиса, но съемки проходили в Мичигане.